Всё зло из жизни не гони: Добро без капель зла бесплодно. Без зла погаснут все огни. Всё зло из жизни не гони, И Духа Злого не кляни, Лишь чувство меры благородно. Всё зло из жизни не гони, Добро без капель зла бесплодно. И.С. Рукавишников Мы не задаёмся целью исследовать природу зла, и даже разъяснять ее по мере наших сил и возможностей. В этой книге речь пойдёт о другом: об относительности понятий добра и зла, об относительности их применения с точки зрения христианской морали, а главным образом, о том, что, по нашим предположениям грядёт в контексте того, что уже было и есть. Любая религия – от первобытного шаманизма до последних изобретений, наподобие саентологии, некой японской секты аум синрекё или так называемой партии зелёных, – держится не только, а порой и не столько на исповедании определённого «символа веры», сколько на своей церкви. Символ веры христианства был утверждён 1-м Вселенским собором только в IV веке, а христианская церковь, благодаря выдающейся организаторско-менеджерской деятельности Св. ап. Павла создалась почти сразу же после смерти и воскресения Христа. Именно церковь как сообщество единомышленников и «единочувственников» обеспечивает просто-напросто физическое существование религиозного сообщества. Думаю, что ночные клубы или профсоюзные организации вряд ли могут претендовать на свою «церковность». А вот политические партии очень даже могут. Разрушение «церковности» как «прихода» - это слово не случайно, - куда можно «прийти», почувствовать себя в кругу «своих», побыть среди тех, кто не предаст и не выдаст врагам, кто объединён каким-то высшим началом, во имя которого люди и живут, - означает практически гибель той или иной веры. Невозможно себе представить «приход», в который приходили бы, дабы помолиться Березовский и Абрамович, Ротшильды и Рокфеллеры. Их финансовая деятельность складывается на совершенно ином уровне. Всё сказанное относится не только к разным ответвлениям христианства, сектам, мусульманства и даже иудаизма (караимы, таты), но и к религиям, которые знатоки оккультных наук относят к «традиционным», т.е. до- и внеиудейским по происхождению. Древние египтяне, индуисты, буддисты и солнцепоклонники не менее «воцерковлены», чем китайские коммунисты и сторонники идей «чучхе». Слово «церковь» далеко не случайно происходит от лат. circus, т.е. круг. Это круг близких людей, круг людей, признавших себя избранными для какой-то цели; в древних учениях они назывались «посвящёнными». И вместе с тем магический круг, за пределами которого – нечистая сила, – всё «нам» чуждое. Очевидны исторические параллели: «заколдованное» советское общество и «открытое» американское – и то и другое, размахивая ядерной дубинкой, стремились по всему миру насаждать свою «правду». Рухнул гигантский аппарат коммунистической «красной» церкви с её парткомами, парткомиссиями, иконостасами вождей, большевистскими идолами и обрядами. Вместе с ним развалилось огромное государство-церковь – СССР. Пришли к власти прагматики, те, кто владел тайными структурами закулисных махинаций. Они и дали дорогу ворам и бандитам. «И на обломках самовластья» уже и писать нечего, да и некому. «Советская» вера обнаружила свою пустоту, а вместе с ней развалился и «советский», советско-церковный народ. Разбежались по «национальным» квартирам. Но вот вопрос: почему всё-таки по «национальным», а не по – допустим – административно-территориальным углам? Была ведь некогда ДВР – Дальневосточная республика, была и республика Средняя Сибирь. А почему бы не вспомнить и – в далёком прошлом – Великое княжество Новгородское? На эти вопросы можно ответить двояко. 1. «Красные» жрецы нарезали Россию по национальным ломтям , как докторскую колбасу, а более тонкие организаторы Соединённых штатов Северной Америки пошли по другому пути (территориального разделения), чтобы избежать национальных и религиозных конфликтов. 2. В самом понятии «национальности» существует нечто неизмеримо большее, чем это представлялось коммунистическим попам обычного типа. В национальном и – глубже – расовом аспекте есть нечто запредельное, глубоко мистическое – родство по крови. «мы с тобой одной крови, ты и я» - этот девиз киплинговских джунглей ничуть не утратил своего значения ни в каменных, ни в электронных «джунглях». Единственный народ, сохранивший эту веру «по крови», – евреи – потому и существуют несгибаемо, «жестоковыйно» три с лишним тысячи лет, что именно «кровью» своей причастны к своему «богу» Иегове – таинственному символу еврейского народа – «богооизбранной расы». Потому евреи и не страдают манией прозелитства, не спешат «расширять свои ряды». Они знают: «убедить» кого-нибудь в некой «правоте» иудейской веры – нельзя, не нужно и даже опасно. Евреем, а значит, частицей «бога», можно лишь родиться, «быть» – и это бытие в боге передаётся только «по крови». Разумеется, наш предшественник в излагаемом здесь осознании этого вопроса – В.В. Розанов; а его гениальная книга «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» навсегда останется краеугольным камнем для понимания сущности всей этой проблематики. Ой, далеко не случайно, что в первую очередь это имя было вычеркнуто из пантеона русской культуры «красными» идеологами! Поистине «знает кошка, чьё мясо съела». Большевики- интернационалисты буквально «нутром» чуяли, откуда для них идёт смертельная угроза, потому что они – народ «богоизбранный», и других «богоизбранных» народов им было не нужно. Потому же визжат без устали нынешние большевики-либералы, наследники прежних, выходцы из «малого народа» (по И.Шафаревичу), об опасностях грозящего будто бы «нашествия» «русского фашизма». Пытаются этим «страшным» словечком-жупелом прикрыть неизбежный процесс восстановления русской веры, которая коренится не просто в идеологиях и исповеданиях (хотя и без этого не обойтись), а в понимании кровного родства всего народа, без которого он существовать не может. «Нация – это судьба»,– писал замечательный немецкий мыслитель Э. Юнгер. Судьба, которую надо понять и пережить, буквально «прожить» всем своим существом – и духом, и плотью, и кровью. Жизнью и смертью, –и даже посмертным существованием, по крайней мере, в памяти народной. *** Могут сказать: это возврат к язычеству, к мифологии рода и племени. Не будем пока с этим спорить. Присмотримся более пристально к самим основополагающим понятиям. Что такое «возврат»? Это значит – движение назад, вспять. Употребление такого слова подразумевает, что существует некий путь «вперёд», который якобы определён и столь же неизбежен, как закон всемирного тяготения. Об этом написано в Библии (правда, там предусматривается другой финал – конец света), а уже в новейшее время о бесконечном пути к счастью, понимаемому как всеобщее благополучие, говорили И. Бентам, его верные ученики О. Конт и К. Маркс, а некий Ф. Фукуяма даже был удостоен в 90-х годах прошлого века Нобелевской премии за то, что заявил, что искомое счастье, наконец, достигнуто, и всемирная история завершилась. Мы все куда-то движемся к «лучшему будущему», будто бы увлечённые всеобщим «прогрессом», дальнейшим развитием «демократии», всё большим укреплением «прав человека». Всё больше, всё дальше. Сразу вспоминается: «всё выше и выше, и выше стремим мы полёт наших птиц», «а вмсто сердца – пламенный мотор»… Оглядываться «назад – ни-ни, превратишься в соляной столб, как Лотова жена. «Мракобесие», «отсталость», «невежество»! Да, полно! Так ли уж ясен и очевиден этот «прогресс», что для него жизни положить не жалко? Благими намерениями и прогрессивными стремлениями вымощена не то, чтобы дорога в ад, а дорога в светлое будущее. А, может, оно и есть ад? Сорок лет Моисей водил по маленькой синайской пустыне свой народ, всё к какому-то светлому будущему, к «земле обетованной». Водил, пока не вымерли целые поколения, и даже сам Моисей. Так ли уж «прогрессивно» было это движение? А мы вслед за новыми «Моисеями» не топчемся ли в похожей «пустыне», блуждая по каким-то петлям и зигзагам? И это называется «прогрессивным развитием»? Всё-то нас подгоняют хлыстиками, а то и дубиной – поспешай, дескать, тварь проклятая! А впереди, к оглобле морковку привяжут, чтобы знала, скотина безмозглая, где зад, а где перёд. Даже термин такой придуман: «всё прогрессивное человечество». Дескать, как оно скажет, так и будет – и не смей рыпаться, а то объявят «фашистом» - мало не покажется! Теперь вернёмся к вопросу о «возврате». Увы, он, как и очень, очень многое в «религии прогрессизма» подразумевает, что нет ничего замечательнее, чем сама эта религия и что «живём мы весело сегодня, а завтра будет веселей». Радостный гопак на братской могиле исторической памяти продолжается (пока) неостановимо. Мы же позволим себе думать иначе, а потому усомнимся в разного рода «погонялках» и «страшилках», с помощью которых нами управляют радетели всевозможных прав, на страже которых они будто бы стоят, неусыпно блюдя их с помощью дубинок, автоматов, тюрем, лагерей и психушек, а если понадобится то и чего-нибудь «покрепче». Понятие «прав человека» появилось в правосознании американской юстиции середины ХVIII века. Оно было религиозно обосновано как следствие будто бы божественного дара, который верующему-индепенденту был дарован свыше. Об этом тонко и интересно писал наш русский мыслитель Н. Бердяев. «Права» англо-американских сектантов теперь стараются распространить на весь мир. Когда я слышу о «правах» гомосексуалистов, то невольно задумываюсь о столь же естественных правах зоофилов, некрофилов, садистов. Когда говорят опять-таки о «правах» бродячих животных (некоторые девочки, которые не видели диких стай бродячих собак где-нибудь на окраине Москвы), задумываюсь о правах блох, тараканов, вшей (особенно лобковых)… В конце концов, есть же права микробов и вирусов, кто из правозащитников осмелится отрицать права раковых опухолей – не век же их истреблять и «лечить» с помощью «химического оружия», так называемой лучевой и лазерной терапии. А ну как завтра объявят, что за нарушение прав вируса, скажем СПИДа, или свиного гриппа будут сажать лет на пять-десять! За шлепок ребёнку по заднице уже сажают в рамках так называемой ювенильной юстиции. Всё кто-то командует – и самое интересное, что достаточно организовать хорошо продуманную агитационную кампанию, как сразу же найдутся защитники чего угодно! Тем-то и сильна идеология-религия прогресса, якобы обозначенных прав человека и демократии (а для нас в недавнем прошлом прав советского человека; это из той же оперы), что находится она в руках мощных правителей и «правоохранителей», которые пасут народы по ветхозаветным понятиям «жезлом железным». Нам каждый день внушают, что история якобы не знает сослагательного наклонения, что путь прогресса не остановим и что главное – это стараться идти в ногу, если не марша (это теперь немодно), то какого-нибудь рэпа или хэви металла…Осмелимся предположить, что это не так. И если нам укажут, что мы «маргиналы» и отбросы общества, активно топающего «вперёд» в потоке «мэйнстрима», то сочтём это за честь. История прекрасно «знает» сослагательность, то есть условность всего происходящего. И каждый из нас ежедневно встаёт перед выбором: поступить так или иначе, а может, воздержаться от поступков и посмотреть на происходящее «со стороны». Точно так же дело обстоит и с вопросом о выборе веры (и, если угодно, церковности, но не христианской, а российской). Мы вместе с другим нашим великим учителем – Ф.М. Достоевским задумываемся: Ане послать ли к чёрту весь этот усердно возводимый «хрустальный дворец», – вавилонскую башню какого-то «мирового сообщества» – ведь рано или поздно (скорее рано) это сооружение всё равно рухнет, каким бы костылями его не подпирали. (См. разные картины С. Дали). Сценаристы и режиссёры этого грандиозного строительного фарса отчасти сознательно, отчасти интуитивно, но отчётливо понимают, что взялись за дело, которое им явно не по плечу – перестроить мироздание, руководствуясь «библейским проектом», явно не удастся. Однако кое-чего они добились, но таких страшных результатов, которых удалось достигнуть этим «демиургам» в России, мир ещё не знал. Мы идём с самого дна. Вот почему русское возрождение на основах новой веры может и должно стать возрождением уже почти разрушенной русской, да и мировой культуры. Основы этой веры очень просты: народ и земля, кровь и почва, возрождение истоков арийской расы. Об этом ясно писала Е.П. Блаватская в «Тайной доктрине», и эти мысли не устарели. Нас греют не столько солнечные лучи: особый тёмный огонь скрыт в недрах самой земли. Бродячие скотоводы три тысячи лет тому назад объявили, что там, дескать, находится «геенна огненная», и поклонники христианской религии рабов с восторгом подтверждают, что это именно так: будто бы там мучаются души нераскаявшихся грешников. Откуда это всё известно? Сами, что ли, побывали там? Без тепла земли невозможна жизнь. Как и без тепла человеческой крови. Глыбы льда и камня носятся в мировом пространстве, но жизни они не породили. «Русская идея» и русская вера неизменно апокалиптичны. Мы всё время думаем о конце света. Таков склад русской души, существующей всегда как бы «бездны мрачной на краю» – и иначе она существовать не может. О проблематике такого рода сказано много, но большинство авторов, писавших на эту тему, ищут корни этого явления в мутных библейских пророчествах, которые будто бы и сформировали самосознание и самоощущение русского народа. Рискнём предположить, что это далеко не так. Не будем углубляться в историю ветхозаветных и новозаветных текстов. Интересующиеся могут обратиться к широко известной «Православной энциклопедии». Здесь мы отметим только одно: эти тексты далеко не «первичны», не «богоданны», а являют собой наследие еврейского фольклора. И при любой трактовке то, что написано в так называемом Св. Писании, далеко не исчерпывает высший промысел. Тем более это относится к сегодняшним «святым писаниям», по словам одного чешского сатирика, «умеренного прогресса в рамках законности» (Я. Гашек). Сегодня мы безусловно вправе говорить об исчерпанности понятия «библейского бога» и задуматься вместе с мыслителями русского возрождения начала ХХ века о «новом религиозном сознании» ( в широком смысле этого слова). Путь к нему начинается с исследования русской истории, с размышления над её ключевыми моментами, её героями и творцами. Это и будет русская Библия. Такого рода вопросам и посвящена эта книга. Думаю, что как раз в наше время следует вновь и вновь пристально поразмышлять над тем, что в эпоху «серебряного века» называли «теургией», то есть мифотворчеством, богостроительством – и именно в том смысле, который тогда вкладывался в это слово. В этом я и вижу свою задачу. (Предисловие к книге "Ключ от кладязя бездны")