Павел Бажов. К 145-летнему юбилею. 

ПАВЕЛ БАЖОВ.

К 145-летию со дня рождения.

    Как часто первые впечатления детства остаются самыми яркими в нашей жизни и не блёкнут с годами. Помню потёртую библиотечную книжку с красавицей в зелёном платье и золотом кокошнике на обложке – сборник уральских сказов Павла Бажова «Малахитовая шкатулка». Мне было лет пять, ещё до школы. Читать сама я ещё не умела. Я часто болела ангиной, и бабушка, чтобы скрасить моё унылое лежание в постели, читала мне сказки – о Хозяйке Медной горы, Каменном цветке, Голубой змейке.

    На сборнике «Малахитовая шкатулка» выросло не одно поколение советских и российских детей. Многие думают, что все эти произведения – народные сказы, и Павел Петрович только записал их. На самом деле это не совсем так – Бажов основательно редактировал истории, услышанные в детстве. Всего Бажов написал 58 сказов, и все они приобрели большую популярность.

Павел Петрович Бажов родился 15 (27) января 1879 года в посёлке Сысертского завода, Екатеринбургского уезда, Пермской губернии в семье рабочего пудлинго-сварочного цеха. Изначально фамилия будущего писателя была Бажев. Позднее невнимательный писарь заменил «е» на «о»... Так и пошло.   

  Сысертский металлургический завод основали  в 1773 году, а до той поры в окрестностях будущего производства были лес и речка Сысерть, у которой казаки добывали железную руду и плавили её в малых печах.

     Бажов–старший отличался трудным характером. Любил выпить, подебоширить. Хозяева завода нередко наказывали его: по несколько месяцев не давали  работы. Семья в такое время жила на заработки матери, Августы Стефановны, занимавшейся рукоделием на дому, а Павла Петровича под опеку брала бабушка. От неё мальчик впервые услышал уральские мифы.

     В семь лет Бажова отдали в «циферную школу» при заводе. Учился Бажов прилежно, отличался хорошей памятью. Однажды он прочёл педагогу сборник стихов Некрасова наизусть. Педагог– Александр Осипович Машуков обратил внимание на талантливого мальчика и рассказал о нём краеведу Николаю Смородинцеву. Тот посоветовал отдать мальчика в Екатеринбургское духовное училище для продолжения образования, так как платить за гимназию семья не имела возможности. В духовном училище образование было качественное и сравнительно недорогое. А жить в Екатеринбурге Смородинцев предложил у себя. У Павла Петровича сложились с наставником прекрасные отношения. Позднее он называл Смородинцева своим «первым революционным учителем».

     Екатеринбургское духовное училище Бажов окончил с отличием и в 1893 году продолжил обучение в Пермской духовной семинарии. На лето он приезжал в родные места, на Сысерть. В небольшом городке Полевском он навещал своего троюродного деда Василия Алексеевича Хмелинина. В округе тот имел славу отличного рассказчика и знатока местного фольклора. Иногда Хмелинина звали «дедом Слышко», так как свои истории он всегда начинал с присказки «слышь-ко». События большинства дедовских сказов разворачивались вблизи Полевского – у Гумешевского медного рудника и горы Азов.  Истории дед рассказывал на разные лады. Заводским хозяевам он описывал Хозяйку медной горы, как не очень симпатичную фигуру. Мальчишкам, наоборот, так, что все они мечтали её когда-либо повстречать. Истории были яркими – Павел Бажов запомнил их на всю жизнь.

      В Пермской духовной семинарии Бажов впервые познакомился с трудами революционных классиков. На руках у семинаристов имелись труды народников и марксисткие тексты. Бажов прочитал работы Прудона, Чернышевского, Кропоткина, Маркса, Энгельса. В 1899 году Бажов окончил семинарию третьим по сумме баллов. Его отец к тому времени уже умер, мать болела, почти полностью потеряла зрение, так что деньги приходилось зарабатывать самостоятельно. Павел Петрович репетиторствовал, подрабатывал в местной газете, разгружал вагоны на станции. От поступления в Томский университет пришлось отказаться – денег на продолжение обучения не хватало. Уже в семинарии Бажов получил статус «неблагонадёжного» из-за периодических просрочек оплаты обучения. Оставалась возможность поступать в Киевскую духовную академию за государственный счёт,  то есть обязательно принимать сан. Но этого Бажов не хотел. Не имея иного выбора, он вернулся преподавателем в родное Екатеринбургское духовное училище и вступил в учительский профсоюз.

       В 1906 году Павел Бажов начал преподавать алгебру, русский и церковнославянский языки в Екатеринбургском епархиальном женском училище. Девушкам очень нравился молодой и улыбчивый преподаватель. У епархиалок была традиция – на литературных вечерах они прикалывали любимым учителям атласные ленточки на пиджаки. У Павла Петровича никогда не оставалось свободного места.

      Одной из выпускниц, Валентине Иваницкой, Бажов сделал предложение сразу после выпускного бала. Это произошло в 1911 году. Девушке исполнилось 19 лет, а учителю – 32 года. Вместе они прожили сорок лет. В семье родилось семеро детей. Трое умерли в младенчестве.

      В 1914 году, накануне Первой мировой войны, началось строительство дома в Екатеринбурге, где сейчас располагается музей Бажова. Из-за болезни матери Павел Петрович с семьёй переехали в Камышлов – ближе к родителям Валентины. Призыву на фронт Бажов не подлежал.  К тому времени в семье уже было трое детей, и учителя нужны были в тылу. Бажов преподавал в духовном училище Камышлова. Во время летних каникул он путешествовал по Уралу, собирал фольклор. Правда, все его записи того времени, как он признавался сам, погибли во время  Гражданской войны.

       Всё это время Павел Петрович не прекращал заниматься политической деятельностью. Сначала он был членом партии эсеров, затем примкнул к большевикам. В 1917 году после Февральской революции Бажова избрали председателем исполкома Камышловского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, а потом – городским главой. Вокруг него стали группироваться все местные большевики.  

      С началом Гражданской войны Бажов отправился добровольцем в Красную Армию, где редактировал газету «Окопная правда» и под псевдонимом Деревенский публиковал статьи в районной газете «Известия».

      В конце 1918 года, отступая к Перми, Павел Петрович попал в плен к колчаковцам, но через пять дней бежал и вступил в партизанский отряд. Под фамилией Бахеев вёл подпольную деятельность в районе Усть-Каменогорска Семипалатинской губернии.  Там, в районе Казахстана, Бажов оказался одним из двадцати коммунистов. Ему приходилось руководить отрядами продразвёрстки, он не раз был членом выездной сессии губревтрибунала. Вспоминая о своей деятельности в 1917–1920 годах, Бажов записал в дневнике: «Это была наиболее трудная, напряжённая и самая эффективная полоса моей партийной работы».

      Весной 1921 года Бажов вернулся на Урал. Он приехал в Камышлов, где начал редактировать газету «Красный путь» и сотрудничать с новым краеведческим музеем, записывая частушки и песни. В 1923 году обком партии вызвал Павла Петровича в Екатеринбург – работать селькором в «Уральской областной крестьянской газете».  Бажов всегда называл себя « советским журналистом первого призыва». Написание текстов никогда не было для него рядовой задачей, он считал журналистику партработой. В газете Бажов занимался крестьянскими письмами, и подходил к этому очень серьёзно.

     За год в редакцию газеты приходило «44 пуда писем» (720 кг). Каждое надо было прочесть, отредактировать и, по возможности, опубликовать. Иногда Бажову так и писали: «Товарищ редактор! Будьте добры, поместите в газетку куда-нибудь на уголок…».   Однако не все в деревнях были грамотными, а проблемы копились. Потому Бажов частенько ездил по населённым пунктам сам, записывал, что волнует людей. Так, 10 мая 1929 года Павел Петрович опубликовал в «Крестьянской газете» заметку «Тезисы северного делегата» о выступлении некоего Зенцова, ханта по национальности. Писать делегат не умел, свои тезисы он нарисовал, а выступил так: «У нас надо построить школу. В магазине нет рыболовных снастей. Плохо дело с охотничьими ружьями. Если будут снабжать лесом, мы построим себе избы и перейдём с кочевого житья на оседлое».

     Под впечатлением от крестьянских рассказов Бажов начал заниматься литературой. Он писал повести и отсылал их в журнал «Товарищ Терентий», названный в честь рабочего, изображение которого печатали на обложке. Этот журнал примечателен тем, что в нем публиковался иногда даже Маяковский, но, главным образом, он освещал деятельность свердловских литераторов.  В мае 1924 года в журнале появилось девять бажовских очерков «Из недавних уральских былей». Это были первые фрагменты будущего сборника «Уральские были», ставшего предвестником «Малахитовой шкатулки». Там Бажов выступал как бы в двух лицах: как повествователь и как мальчик, действующее лицо, появляющееся в некоторых рассказах. Сборник реалистических рассказов о дореволюционной жизни рабочих тепло приняли на Урале, но большой славы Бажову он не принёс.

     В 1929 году Павел Петрович отправил в журнал «Наши достижения» очерк «Потерянная полоса», в котором рассказывалась история выжившего из ума старика – кулака Михайлы, чья жена и невестка ушли в колхоз. Втайне от автора очерк отправили Максиму Горькому в Сорренто. Тот вернул текст обратно, добавив в свойственной ему манере несколько десятков правок карандашами разных цветов. Бажов был огорчён.

     В середине 30-х годов отдел Бажова в газете распустили. Он вернулся к партийной работе. В 1930 году Павел Петрович опубликовал свою первую и последнюю книгу о современных ему событиях – «Пять ступеней коллективизации». Тогда же была создана книга о крестьянском коммунистическом полке «Красные орлы» –   «Бойцы первого призыва».

     В 1934 году, когда создавался Союз советских писателей, Павел Петрович в него не вступил. Он считал, что не может называть себя писателем, так как не умеет сочинять стихи. Бажов восхищался Маяковским, хорошо знал Блока и других поэтов Серебряного века. Начитанность и хорошее чувство слова позволяли Бажову писать отличные рецензии. Бывало, он ругал литераторов. Под разгромными статьями подписывался как Чипонев – «читатель поневоле». Но вообще задачу литературной критики Бажов видел не в том, чтобы «добивать, а в том, чтобы поправлять».  

    В 1936 году Бажов поступил в Литературный институт на заочное отделение. В письме приёмной комиссии он назвал себя автором «продукции летописного порядка», которой он сам был свидетелем. И пояснил: «Настолько я всё-таки грамотен, чтобы сознавать свою литературную беспомощность, поэтому хотел бы систематизировать обрывки своих литзнаний по отделению прозы». К этому моменту Бажов уже выпустил несколько десятков книг разной тематики. Но к себе он всегда относился критически.

   На Первом съезде советских писателей в 1934 году Максим Горьким обратился с призывом к собравшимся: «Собирайте ваш фольклор, изучайте его!». В газетах стали появляться высказывания Маркса и Энгельса о сказках – оказалось, создатели марксизма читали сказки братьев Гримм, изучали героические саги. «Вот – удивление,  –  замечал Бажов. – А прежде всякая сказка была в загоне. Боялись, что с ней придёт демонология, близкая к поповщине».  Однако в 1930- х годах советской власти сказки стали необходимы. Мифы имперской России были разрушены, а на их месте за двадцать с лишним лет не появилось ничего нового. Больше того, началась индустриализация   –  старый заводской Урал разрушался, лишался идентичности. И надо было как-то скрасить этот процесс, «создать новую версию уральской истории, привлекательную, поддерживающую, такую, которая легко бы читалась и запоминалась людям», как считал Бажов. Он полагал, что надо сделать акцент на том, что раньше много освещалась деятельность хозяев рудников, а о рабочем люде никто не вспоминал. Так, в сказке «Шёлковая горка» Бажов подчёркивал: «Всякий, кому понадобится о заводской старине рассказать, непременно с нашего завода начинает. Случалось мне, читывал. Не одна книжка про это составлена. Одно плохо, всё больше про хозяев заводских Демидовых пишут. Ну, всё-таки не сами Демидовы руду искали, не сами плавили да до дела доводили. А ведь тут много зорких глаз да умелых рук требовалось. Немало и смекалки и выдумки приложено, чтоб демидовское железо на славу вышло и за границу поехало. Знаменитые, надо думать, мастера были. Да в запись не попали».

     Первый сказ Бажова «Девка Азовка» был опубликован в 1936 году. Но тут грянула гроза.  В 1937 году  Бажова по доносу обвинили в присвоении партийного стажа с 1917 года и исключили из партии. Сразу за этим уволили из редакции.  Выживать семье пришлось за счёт огорода и небольшой зарплаты свояченицы. Зато появилось время заниматься литературой: именно в этот период Павел Петрович начал писать сказы, восстанавливая в памяти истории деда Слышко. Правда, через год 27 января 1938 года  Бажова восстановили в партии, объявили строгий выговор, а стаж стали считать с 1918 года. К этому времени Бажов успел создать свои самые главные истории и понял, что нашёл свой жанр.

      В издательстве Бажову предложили собрать сказы в сборник и назвать его по основному произведению – «Малахитовая шкатулка».  Так и сделали. Оказалось в «шкатулку» потом будет очень удобно укладывать новые сказы. Первоначально в сборнике, вышедшем в 1939 году, было четырнадцать сказов. Книга очень понравилась читателям. Её полюбили на Урале и с удовольствием читали в Москве.

      Интересно,  но вначале книга не считалась детской. Критики отмечали, что язык Бажова довольно сложен, тексты – многозначительные, многоплановые. Ребёнку, мол, трудно осилить такой материал. Но образ рабочего, мастера, как главного героя – это была сильная идеологическая подоплёка, и она вытеснила недовольство тяжеловатым слогом писателя.  

      Иногда Бажов для разнообразия подписывал свои произведения  псевдонимом – Колдунков. В фольклоре его настоящая фамилия происходила от слова «бажить», то есть «колдовать». Так, Колдунковым Бажов подписал свою детскую книгу «Зелёная кобылка», которая вышла в 1940 году, сразу после «Малахитовой шкатулки». В прессе появилась рецензия, в которой автор горячо приветствовал «талантливого молодого писателя». Бажов прочёл рецензию и заметил, что насчёт талантливости судить не берётся, но «то, что молодой – точно. Первые шаги в детской литературе делаю»,  – заключил он.

       Бажов всегда подчёркивал, что сказы – это не сказки, потому что они вовсе не вымысел, в них всегда есть практическая подоплёка, связь с реальной жизнью. Фольклористы отмечают, что сказ определяется особым слогом, отличающимся от литературной нормы, в нём обязательно присутствие повествователя, который рассказывает историю разговорным языком.

      С самого начала Бажов отмечал, что его сказы «рассказаны» дедом Слышко – Василием Хмелининым из Полевского. Но всё-таки фольклорными эти сказы не являются. Сохранившиеся рукописи показывают, что писатель очень тщательно разрабатывал характеры персонажей, выверял их, искал убедительные языковые формы. Бажов поменял характер и самого Хмелинина – он добавил ему «пролетарского» самосознания, которого у заводского сторожа XIX века, конечно, не было, а в сказах Бажова оно выступает на первый план.

      Антропологические исследования, проведённые на Урале, доказали, что местные жители действительно знали о персонажах Бажова. Пожилые жители  Сысерти в 1981 году рассказывали, что их бабушки передавали им историю о Хозяйке Медной горы, а сами слышали её от своих бабушек. «Подобные сказы я слыхал, и не только от Хмелинина,  –  вспоминал Бажов. – Правда, воспроизведённые по памяти, притом почти через полвека, они, конечно, потеряли ценность фольклорного документа».

      С началом Великой Отечественной войны выдумка в сказах Бажова стала очевиднее – писатель старался создавать новые истории под военную повестку. Так, в его сказах появились уральские заводские немцы, о которых Хмелинин не упоминал.  После войны Бажов окончательно признал, что создаёт свои истории сам, а не записывает народные предания. Он даже перестал упоминать Хмелинина в более поздних изданиях.  Одним из последних сказов Бажова стала «Ионычева тропа»; он написал это произведение в 1949 году.

     В конце жизни Павел Петрович снова много занимался общественной работой. С 1940 года он возглавлял Свердловскую писательскую организацию. В 1946 году его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР от Свердловской области. Став депутатом, Бажов много ездил по своему округу. «В округ входят Полевской, Северский, Ревда, Дегтярка и другие  “сказовые места”,  –  писал он. – В ближайшие дни надо будет отправляться в Красноуфимск, а оттуда по районам, которых немало. Видимо, это должно дать какой-то творческий поворот. Чувствую, что всё это могло бы дать материал для новой книги, если бы не приближающиеся 67 лет».

      Павел Петрович чувствовал себя все хуже. В 1950 году ему поставили диагноз рак лёгких. Писатель скончался 3 декабря 1950 года в Кремлёвской больнице, но тело усопшего, перевезли на Урал и похоронили в Свердловске на Ивановском кладбище. Для выбора памятника был объявлен конкурс, в котором участвовал, в частности Эрнст Неизвестный. Его мать –  поэтессу Бэллу Дижур –  Бажов не дал исключить из Союза писателей.

       Ещё при жизни Бажова филологи начали всерьёз изучать его творчество, а публицисты писать статьи, посвящённые его жизненному пути. В настоящее время существует литературная премия П.П. Бажова, которую ежегодно вручает Екатеринбургское отделение Союза писателей России. Лауреатами, как правило, становятся уральские авторы. По произведениям Бажова сняты  один художественный фильм и четыре мультфильма, так что он с детства знаком каждому маленькому россиянину. Книга «Малахитовая шкатулка» многократно переиздавалась с разными иллюстрациями. К сожалению, сказы Бажова очень мало переводили на другие языки, так как бажовский слог трудно адаптировать.  Литературный труд Бажова был отмечен высокими наградами – в 1944 году он был награждён орденом Ленина,  в 1943 году получил Сталинскую премию II степени за сборник «Малахитовая шкатулка». Но самая большая награда писателя по собственному его признанию – это любовь миллионов его читателей. Даже исследователи фольклора отмечали, что люди на Урале, когда их просили рассказать местные сказки, частенько указывали на Бажова – мол, спросите Бажова, он лучше знает.

      В день похорон Павла Петровича проститься с ним пришёл почти весь Свердловск. И многие поклонники творчества съехались со всех концов Урала.

                                                               Санкт-Петербург

ПАВЕЛ БАЖОВ.

К 145-летию со дня рождения.

    Как часто первые впечатления детства остаются самыми яркими в нашей жизни и не блёкнут с годами. Помню потёртую библиотечную книжку с красавицей в зелёном платье и золотом кокошнике на обложке – сборник уральских сказов Павла Бажова «Малахитовая шкатулка». Мне было лет пять, ещё до школы. Читать сама я ещё не умела. Я часто болела ангиной, и бабушка, чтобы скрасить моё унылое лежание в постели, читала мне сказки – о Хозяйке Медной горы, Каменном цветке, Голубой змейке.

    На сборнике «Малахитовая шкатулка» выросло не одно поколение советских и российских детей. Многие думают, что все эти произведения – народные сказы, и Павел Петрович только записал их. На самом деле это не совсем так – Бажов основательно редактировал истории, услышанные в детстве. Всего Бажов написал 58 сказов, и все они приобрели большую популярность.

Павел Петрович Бажов родился 15 (27) января 1879 года в посёлке Сысертского завода, Екатеринбургского уезда, Пермской губернии в семье рабочего пудлинго-сварочного цеха. Изначально фамилия будущего писателя была Бажев. Позднее невнимательный писарь заменил «е» на «о»... Так и пошло.   

  Сысертский металлургический завод основали  в 1773 году, а до той поры в окрестностях будущего производства были лес и речка Сысерть, у которой казаки добывали железную руду и плавили её в малых печах.

     Бажов–старший отличался трудным характером. Любил выпить, подебоширить. Хозяева завода нередко наказывали его: по несколько месяцев не давали  работы. Семья в такое время жила на заработки матери, Августы Стефановны, занимавшейся рукоделием на дому, а Павла Петровича под опеку брала бабушка. От неё мальчик впервые услышал уральские мифы.

     В семь лет Бажова отдали в «циферную школу» при заводе. Учился Бажов прилежно, отличался хорошей памятью. Однажды он прочёл педагогу сборник стихов Некрасова наизусть. Педагог– Александр Осипович Машуков обратил внимание на талантливого мальчика и рассказал о нём краеведу Николаю Смородинцеву. Тот посоветовал отдать мальчика в Екатеринбургское духовное училище для продолжения образования, так как платить за гимназию семья не имела возможности. В духовном училище образование было качественное и сравнительно недорогое. А жить в Екатеринбурге Смородинцев предложил у себя. У Павла Петровича сложились с наставником прекрасные отношения. Позднее он называл Смородинцева своим «первым революционным учителем».

     Екатеринбургское духовное училище Бажов окончил с отличием и в 1893 году продолжил обучение в Пермской духовной семинарии. На лето он приезжал в родные места, на Сысерть. В небольшом городке Полевском он навещал своего троюродного деда Василия Алексеевича Хмелинина. В округе тот имел славу отличного рассказчика и знатока местного фольклора. Иногда Хмелинина звали «дедом Слышко», так как свои истории он всегда начинал с присказки «слышь-ко». События большинства дедовских сказов разворачивались вблизи Полевского – у Гумешевского медного рудника и горы Азов.  Истории дед рассказывал на разные лады. Заводским хозяевам он описывал Хозяйку медной горы, как не очень симпатичную фигуру. Мальчишкам, наоборот, так, что все они мечтали её когда-либо повстречать. Истории были яркими – Павел Бажов запомнил их на всю жизнь.

      В Пермской духовной семинарии Бажов впервые познакомился с трудами революционных классиков. На руках у семинаристов имелись труды народников и марксисткие тексты. Бажов прочитал работы Прудона, Чернышевского, Кропоткина, Маркса, Энгельса. В 1899 году Бажов окончил семинарию третьим по сумме баллов. Его отец к тому времени уже умер, мать болела, почти полностью потеряла зрение, так что деньги приходилось зарабатывать самостоятельно. Павел Петрович репетиторствовал, подрабатывал в местной газете, разгружал вагоны на станции. От поступления в Томский университет пришлось отказаться – денег на продолжение обучения не хватало. Уже в семинарии Бажов получил статус «неблагонадёжного» из-за периодических просрочек оплаты обучения. Оставалась возможность поступать в Киевскую духовную академию за государственный счёт,  то есть обязательно принимать сан. Но этого Бажов не хотел. Не имея иного выбора, он вернулся преподавателем в родное Екатеринбургское духовное училище и вступил в учительский профсоюз.

       В 1906 году Павел Бажов начал преподавать алгебру, русский и церковнославянский языки в Екатеринбургском епархиальном женском училище. Девушкам очень нравился молодой и улыбчивый преподаватель. У епархиалок была традиция – на литературных вечерах они прикалывали любимым учителям атласные ленточки на пиджаки. У Павла Петровича никогда не оставалось свободного места.

      Одной из выпускниц, Валентине Иваницкой, Бажов сделал предложение сразу после выпускного бала. Это произошло в 1911 году. Девушке исполнилось 19 лет, а учителю – 32 года. Вместе они прожили сорок лет. В семье родилось семеро детей. Трое умерли в младенчестве.

      В 1914 году, накануне Первой мировой войны, началось строительство дома в Екатеринбурге, где сейчас располагается музей Бажова. Из-за болезни матери Павел Петрович с семьёй переехали в Камышлов – ближе к родителям Валентины. Призыву на фронт Бажов не подлежал.  К тому времени в семье уже было трое детей, и учителя нужны были в тылу. Бажов преподавал в духовном училище Камышлова. Во время летних каникул он путешествовал по Уралу, собирал фольклор. Правда, все его записи того времени, как он признавался сам, погибли во время  Гражданской войны.

       Всё это время Павел Петрович не прекращал заниматься политической деятельностью. Сначала он был членом партии эсеров, затем примкнул к большевикам. В 1917 году после Февральской революции Бажова избрали председателем исполкома Камышловского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, а потом – городским главой. Вокруг него стали группироваться все местные большевики.  

      С началом Гражданской войны Бажов отправился добровольцем в Красную Армию, где редактировал газету «Окопная правда» и под псевдонимом Деревенский публиковал статьи в районной газете «Известия».

      В конце 1918 года, отступая к Перми, Павел Петрович попал в плен к колчаковцам, но через пять дней бежал и вступил в партизанский отряд. Под фамилией Бахеев вёл подпольную деятельность в районе Усть-Каменогорска Семипалатинской губернии.  Там, в районе Казахстана, Бажов оказался одним из двадцати коммунистов. Ему приходилось руководить отрядами продразвёрстки, он не раз был членом выездной сессии губревтрибунала. Вспоминая о своей деятельности в 1917–1920 годах, Бажов записал в дневнике: «Это была наиболее трудная, напряжённая и самая эффективная полоса моей партийной работы».

      Весной 1921 года Бажов вернулся на Урал. Он приехал в Камышлов, где начал редактировать газету «Красный путь» и сотрудничать с новым краеведческим музеем, записывая частушки и песни. В 1923 году обком партии вызвал Павла Петровича в Екатеринбург – работать селькором в «Уральской областной крестьянской газете».  Бажов всегда называл себя « советским журналистом первого призыва». Написание текстов никогда не было для него рядовой задачей, он считал журналистику партработой. В газете Бажов занимался крестьянскими письмами, и подходил к этому очень серьёзно.

     За год в редакцию газеты приходило «44 пуда писем» (720 кг). Каждое надо было прочесть, отредактировать и, по возможности, опубликовать. Иногда Бажову так и писали: «Товарищ редактор! Будьте добры, поместите в газетку куда-нибудь на уголок…».   Однако не все в деревнях были грамотными, а проблемы копились. Потому Бажов частенько ездил по населённым пунктам сам, записывал, что волнует людей. Так, 10 мая 1929 года Павел Петрович опубликовал в «Крестьянской газете» заметку «Тезисы северного делегата» о выступлении некоего Зенцова, ханта по национальности. Писать делегат не умел, свои тезисы он нарисовал, а выступил так: «У нас надо построить школу. В магазине нет рыболовных снастей. Плохо дело с охотничьими ружьями. Если будут снабжать лесом, мы построим себе избы и перейдём с кочевого житья на оседлое».

     Под впечатлением от крестьянских рассказов Бажов начал заниматься литературой. Он писал повести и отсылал их в журнал «Товарищ Терентий», названный в честь рабочего, изображение которого печатали на обложке. Этот журнал примечателен тем, что в нем публиковался иногда даже Маяковский, но, главным образом, он освещал деятельность свердловских литераторов.  В мае 1924 года в журнале появилось девять бажовских очерков «Из недавних уральских былей». Это были первые фрагменты будущего сборника «Уральские были», ставшего предвестником «Малахитовой шкатулки». Там Бажов выступал как бы в двух лицах: как повествователь и как мальчик, действующее лицо, появляющееся в некоторых рассказах. Сборник реалистических рассказов о дореволюционной жизни рабочих тепло приняли на Урале, но большой славы Бажову он не принёс.

     В 1929 году Павел Петрович отправил в журнал «Наши достижения» очерк «Потерянная полоса», в котором рассказывалась история выжившего из ума старика – кулака Михайлы, чья жена и невестка ушли в колхоз. Втайне от автора очерк отправили Максиму Горькому в Сорренто. Тот вернул текст обратно, добавив в свойственной ему манере несколько десятков правок карандашами разных цветов. Бажов был огорчён.

     В середине 30-х годов отдел Бажова в газете распустили. Он вернулся к партийной работе. В 1930 году Павел Петрович опубликовал свою первую и последнюю книгу о современных ему событиях – «Пять ступеней коллективизации». Тогда же была создана книга о крестьянском коммунистическом полке «Красные орлы» –   «Бойцы первого призыва».

     В 1934 году, когда создавался Союз советских писателей, Павел Петрович в него не вступил. Он считал, что не может называть себя писателем, так как не умеет сочинять стихи. Бажов восхищался Маяковским, хорошо знал Блока и других поэтов Серебряного века. Начитанность и хорошее чувство слова позволяли Бажову писать отличные рецензии. Бывало, он ругал литераторов. Под разгромными статьями подписывался как Чипонев – «читатель поневоле». Но вообще задачу литературной критики Бажов видел не в том, чтобы «добивать, а в том, чтобы поправлять».  

    В 1936 году Бажов поступил в Литературный институт на заочное отделение. В письме приёмной комиссии он назвал себя автором «продукции летописного порядка», которой он сам был свидетелем. И пояснил: «Настолько я всё-таки грамотен, чтобы сознавать свою литературную беспомощность, поэтому хотел бы систематизировать обрывки своих литзнаний по отделению прозы». К этому моменту Бажов уже выпустил несколько десятков книг разной тематики. Но к себе он всегда относился критически.

   На Первом съезде советских писателей в 1934 году Максим Горьким обратился с призывом к собравшимся: «Собирайте ваш фольклор, изучайте его!». В газетах стали появляться высказывания Маркса и Энгельса о сказках – оказалось, создатели марксизма читали сказки братьев Гримм, изучали героические саги. «Вот – удивление,  –  замечал Бажов. – А прежде всякая сказка была в загоне. Боялись, что с ней придёт демонология, близкая к поповщине».  Однако в 1930- х годах советской власти сказки стали необходимы. Мифы имперской России были разрушены, а на их месте за двадцать с лишним лет не появилось ничего нового. Больше того, началась индустриализация   –  старый заводской Урал разрушался, лишался идентичности. И надо было как-то скрасить этот процесс, «создать новую версию уральской истории, привлекательную, поддерживающую, такую, которая легко бы читалась и запоминалась людям», как считал Бажов. Он полагал, что надо сделать акцент на том, что раньше много освещалась деятельность хозяев рудников, а о рабочем люде никто не вспоминал. Так, в сказке «Шёлковая горка» Бажов подчёркивал: «Всякий, кому понадобится о заводской старине рассказать, непременно с нашего завода начинает. Случалось мне, читывал. Не одна книжка про это составлена. Одно плохо, всё больше про хозяев заводских Демидовых пишут. Ну, всё-таки не сами Демидовы руду искали, не сами плавили да до дела доводили. А ведь тут много зорких глаз да умелых рук требовалось. Немало и смекалки и выдумки приложено, чтоб демидовское железо на славу вышло и за границу поехало. Знаменитые, надо думать, мастера были. Да в запись не попали».

     Первый сказ Бажова «Девка Азовка» был опубликован в 1936 году. Но тут грянула гроза.  В 1937 году  Бажова по доносу обвинили в присвоении партийного стажа с 1917 года и исключили из партии. Сразу за этим уволили из редакции.  Выживать семье пришлось за счёт огорода и небольшой зарплаты свояченицы. Зато появилось время заниматься литературой: именно в этот период Павел Петрович начал писать сказы, восстанавливая в памяти истории деда Слышко. Правда, через год 27 января 1938 года  Бажова восстановили в партии, объявили строгий выговор, а стаж стали считать с 1918 года. К этому времени Бажов успел создать свои самые главные истории и понял, что нашёл свой жанр.

      В издательстве Бажову предложили собрать сказы в сборник и назвать его по основному произведению – «Малахитовая шкатулка».  Так и сделали. Оказалось в «шкатулку» потом будет очень удобно укладывать новые сказы. Первоначально в сборнике, вышедшем в 1939 году, было четырнадцать сказов. Книга очень понравилась читателям. Её полюбили на Урале и с удовольствием читали в Москве.

      Интересно,  но вначале книга не считалась детской. Критики отмечали, что язык Бажова довольно сложен, тексты – многозначительные, многоплановые. Ребёнку, мол, трудно осилить такой материал. Но образ рабочего, мастера, как главного героя – это была сильная идеологическая подоплёка, и она вытеснила недовольство тяжеловатым слогом писателя.  

      Иногда Бажов для разнообразия подписывал свои произведения  псевдонимом – Колдунков. В фольклоре его настоящая фамилия происходила от слова «бажить», то есть «колдовать». Так, Колдунковым Бажов подписал свою детскую книгу «Зелёная кобылка», которая вышла в 1940 году, сразу после «Малахитовой шкатулки». В прессе появилась рецензия, в которой автор горячо приветствовал «талантливого молодого писателя». Бажов прочёл рецензию и заметил, что насчёт талантливости судить не берётся, но «то, что молодой – точно. Первые шаги в детской литературе делаю»,  – заключил он.

       Бажов всегда подчёркивал, что сказы – это не сказки, потому что они вовсе не вымысел, в них всегда есть практическая подоплёка, связь с реальной жизнью. Фольклористы отмечают, что сказ определяется особым слогом, отличающимся от литературной нормы, в нём обязательно присутствие повествователя, который рассказывает историю разговорным языком.

      С самого начала Бажов отмечал, что его сказы «рассказаны» дедом Слышко – Василием Хмелининым из Полевского. Но всё-таки фольклорными эти сказы не являются. Сохранившиеся рукописи показывают, что писатель очень тщательно разрабатывал характеры персонажей, выверял их, искал убедительные языковые формы. Бажов поменял характер и самого Хмелинина – он добавил ему «пролетарского» самосознания, которого у заводского сторожа XIX века, конечно, не было, а в сказах Бажова оно выступает на первый план.

      Антропологические исследования, проведённые на Урале, доказали, что местные жители действительно знали о персонажах Бажова. Пожилые жители  Сысерти в 1981 году рассказывали, что их бабушки передавали им историю о Хозяйке Медной горы, а сами слышали её от своих бабушек. «Подобные сказы я слыхал, и не только от Хмелинина,  –  вспоминал Бажов. – Правда, воспроизведённые по памяти, притом почти через полвека, они, конечно, потеряли ценность фольклорного документа».

      С началом Великой Отечественной войны выдумка в сказах Бажова стала очевиднее – писатель старался создавать новые истории под военную повестку. Так, в его сказах появились уральские заводские немцы, о которых Хмелинин не упоминал.  После войны Бажов окончательно признал, что создаёт свои истории сам, а не записывает народные предания. Он даже перестал упоминать Хмелинина в более поздних изданиях.  Одним из последних сказов Бажова стала «Ионычева тропа»; он написал это произведение в 1949 году.

     В конце жизни Павел Петрович снова много занимался общественной работой. С 1940 года он возглавлял Свердловскую писательскую организацию. В 1946 году его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР от Свердловской области. Став депутатом, Бажов много ездил по своему округу. «В округ входят Полевской, Северский, Ревда, Дегтярка и другие  “сказовые места”,  –  писал он. – В ближайшие дни надо будет отправляться в Красноуфимск, а оттуда по районам, которых немало. Видимо, это должно дать какой-то творческий поворот. Чувствую, что всё это могло бы дать материал для новой книги, если бы не приближающиеся 67 лет».

      Павел Петрович чувствовал себя все хуже. В 1950 году ему поставили диагноз рак лёгких. Писатель скончался 3 декабря 1950 года в Кремлёвской больнице, но тело усопшего, перевезли на Урал и похоронили в Свердловске на Ивановском кладбище. Для выбора памятника был объявлен конкурс, в котором участвовал, в частности Эрнст Неизвестный. Его мать –  поэтессу Бэллу Дижур –  Бажов не дал исключить из Союза писателей.

       Ещё при жизни Бажова филологи начали всерьёз изучать его творчество, а публицисты писать статьи, посвящённые его жизненному пути. В настоящее время существует литературная премия П.П. Бажова, которую ежегодно вручает Екатеринбургское отделение Союза писателей России. Лауреатами, как правило, становятся уральские авторы. По произведениям Бажова сняты  один художественный фильм и четыре мультфильма, так что он с детства знаком каждому маленькому россиянину. Книга «Малахитовая шкатулка» многократно переиздавалась с разными иллюстрациями. К сожалению, сказы Бажова очень мало переводили на другие языки, так как бажовский слог трудно адаптировать.  Литературный труд Бажова был отмечен высокими наградами – в 1944 году он был награждён орденом Ленина,  в 1943 году получил Сталинскую премию II степени за сборник «Малахитовая шкатулка». Но самая большая награда писателя по собственному его признанию – это любовь миллионов его читателей. Даже исследователи фольклора отмечали, что люди на Урале, когда их просили рассказать местные сказки, частенько указывали на Бажова – мол, спросите Бажова, он лучше знает.

      В день похорон Павла Петровича проститься с ним пришёл почти весь Свердловск. И многие поклонники творчества съехались со всех концов Урала.

                                                               Санкт-Петербург

ПАВЕЛ БАЖОВ.

К 145-летию со дня рождения.

    Как часто первые впечатления детства остаются самыми яркими в нашей жизни и не блёкнут с годами. Помню потёртую библиотечную книжку с красавицей в зелёном платье и золотом кокошнике на обложке – сборник уральских сказов Павла Бажова «Малахитовая шкатулка». Мне было лет пять, ещё до школы. Читать сама я ещё не умела. Я часто болела ангиной, и бабушка, чтобы скрасить моё унылое лежание в постели, читала мне сказки – о Хозяйке Медной горы, Каменном цветке, Голубой змейке.

    На сборнике «Малахитовая шкатулка» выросло не одно поколение советских и российских детей. Многие думают, что все эти произведения – народные сказы, и Павел Петрович только записал их. На самом деле это не совсем так – Бажов основательно редактировал истории, услышанные в детстве. Всего Бажов написал 58 сказов, и все они приобрели большую популярность.

Павел Петрович Бажов родился 15 (27) января 1879 года в посёлке Сысертского завода, Екатеринбургского уезда, Пермской губернии в семье рабочего пудлинго-сварочного цеха. Изначально фамилия будущего писателя была Бажев. Позднее невнимательный писарь заменил «е» на «о»... Так и пошло.   

  Сысертский металлургический завод основали  в 1773 году, а до той поры в окрестностях будущего производства были лес и речка Сысерть, у которой казаки добывали железную руду и плавили её в малых печах.

     Бажов–старший отличался трудным характером. Любил выпить, подебоширить. Хозяева завода нередко наказывали его: по несколько месяцев не давали  работы. Семья в такое время жила на заработки матери, Августы Стефановны, занимавшейся рукоделием на дому, а Павла Петровича под опеку брала бабушка. От неё мальчик впервые услышал уральские мифы.

     В семь лет Бажова отдали в «циферную школу» при заводе. Учился Бажов прилежно, отличался хорошей памятью. Однажды он прочёл педагогу сборник стихов Некрасова наизусть. Педагог– Александр Осипович Машуков обратил внимание на талантливого мальчика и рассказал о нём краеведу Николаю Смородинцеву. Тот посоветовал отдать мальчика в Екатеринбургское духовное училище для продолжения образования, так как платить за гимназию семья не имела возможности. В духовном училище образование было качественное и сравнительно недорогое. А жить в Екатеринбурге Смородинцев предложил у себя. У Павла Петровича сложились с наставником прекрасные отношения. Позднее он называл Смородинцева своим «первым революционным учителем».

     Екатеринбургское духовное училище Бажов окончил с отличием и в 1893 году продолжил обучение в Пермской духовной семинарии. На лето он приезжал в родные места, на Сысерть. В небольшом городке Полевском он навещал своего троюродного деда Василия Алексеевича Хмелинина. В округе тот имел славу отличного рассказчика и знатока местного фольклора. Иногда Хмелинина звали «дедом Слышко», так как свои истории он всегда начинал с присказки «слышь-ко». События большинства дедовских сказов разворачивались вблизи Полевского – у Гумешевского медного рудника и горы Азов.  Истории дед рассказывал на разные лады. Заводским хозяевам он описывал Хозяйку медной горы, как не очень симпатичную фигуру. Мальчишкам, наоборот, так, что все они мечтали её когда-либо повстречать. Истории были яркими – Павел Бажов запомнил их на всю жизнь.

      В Пермской духовной семинарии Бажов впервые познакомился с трудами революционных классиков. На руках у семинаристов имелись труды народников и марксисткие тексты. Бажов прочитал работы Прудона, Чернышевского, Кропоткина, Маркса, Энгельса. В 1899 году Бажов окончил семинарию третьим по сумме баллов. Его отец к тому времени уже умер, мать болела, почти полностью потеряла зрение, так что деньги приходилось зарабатывать самостоятельно. Павел Петрович репетиторствовал, подрабатывал в местной газете, разгружал вагоны на станции. От поступления в Томский университет пришлось отказаться – денег на продолжение обучения не хватало. Уже в семинарии Бажов получил статус «неблагонадёжного» из-за периодических просрочек оплаты обучения. Оставалась возможность поступать в Киевскую духовную академию за государственный счёт,  то есть обязательно принимать сан. Но этого Бажов не хотел. Не имея иного выбора, он вернулся преподавателем в родное Екатеринбургское духовное училище и вступил в учительский профсоюз.

       В 1906 году Павел Бажов начал преподавать алгебру, русский и церковнославянский языки в Екатеринбургском епархиальном женском училище. Девушкам очень нравился молодой и улыбчивый преподаватель. У епархиалок была традиция – на литературных вечерах они прикалывали любимым учителям атласные ленточки на пиджаки. У Павла Петровича никогда не оставалось свободного места.

      Одной из выпускниц, Валентине Иваницкой, Бажов сделал предложение сразу после выпускного бала. Это произошло в 1911 году. Девушке исполнилось 19 лет, а учителю – 32 года. Вместе они прожили сорок лет. В семье родилось семеро детей. Трое умерли в младенчестве.

      В 1914 году, накануне Первой мировой войны, началось строительство дома в Екатеринбурге, где сейчас располагается музей Бажова. Из-за болезни матери Павел Петрович с семьёй переехали в Камышлов – ближе к родителям Валентины. Призыву на фронт Бажов не подлежал.  К тому времени в семье уже было трое детей, и учителя нужны были в тылу. Бажов преподавал в духовном училище Камышлова. Во время летних каникул он путешествовал по Уралу, собирал фольклор. Правда, все его записи того времени, как он признавался сам, погибли во время  Гражданской войны.

       Всё это время Павел Петрович не прекращал заниматься политической деятельностью. Сначала он был членом партии эсеров, затем примкнул к большевикам. В 1917 году после Февральской революции Бажова избрали председателем исполкома Камышловского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, а потом – городским главой. Вокруг него стали группироваться все местные большевики.  

      С началом Гражданской войны Бажов отправился добровольцем в Красную Армию, где редактировал газету «Окопная правда» и под псевдонимом Деревенский публиковал статьи в районной газете «Известия».

      В конце 1918 года, отступая к Перми, Павел Петрович попал в плен к колчаковцам, но через пять дней бежал и вступил в партизанский отряд. Под фамилией Бахеев вёл подпольную деятельность в районе Усть-Каменогорска Семипалатинской губернии.  Там, в районе Казахстана, Бажов оказался одним из двадцати коммунистов. Ему приходилось руководить отрядами продразвёрстки, он не раз был членом выездной сессии губревтрибунала. Вспоминая о своей деятельности в 1917–1920 годах, Бажов записал в дневнике: «Это была наиболее трудная, напряжённая и самая эффективная полоса моей партийной работы».

      Весной 1921 года Бажов вернулся на Урал. Он приехал в Камышлов, где начал редактировать газету «Красный путь» и сотрудничать с новым краеведческим музеем, записывая частушки и песни. В 1923 году обком партии вызвал Павла Петровича в Екатеринбург – работать селькором в «Уральской областной крестьянской газете».  Бажов всегда называл себя « советским журналистом первого призыва». Написание текстов никогда не было для него рядовой задачей, он считал журналистику партработой. В газете Бажов занимался крестьянскими письмами, и подходил к этому очень серьёзно.

     За год в редакцию газеты приходило «44 пуда писем» (720 кг). Каждое надо было прочесть, отредактировать и, по возможности, опубликовать. Иногда Бажову так и писали: «Товарищ редактор! Будьте добры, поместите в газетку куда-нибудь на уголок…».   Однако не все в деревнях были грамотными, а проблемы копились. Потому Бажов частенько ездил по населённым пунктам сам, записывал, что волнует людей. Так, 10 мая 1929 года Павел Петрович опубликовал в «Крестьянской газете» заметку «Тезисы северного делегата» о выступлении некоего Зенцова, ханта по национальности. Писать делегат не умел, свои тезисы он нарисовал, а выступил так: «У нас надо построить школу. В магазине нет рыболовных снастей. Плохо дело с охотничьими ружьями. Если будут снабжать лесом, мы построим себе избы и перейдём с кочевого житья на оседлое».

     Под впечатлением от крестьянских рассказов Бажов начал заниматься литературой. Он писал повести и отсылал их в журнал «Товарищ Терентий», названный в честь рабочего, изображение которого печатали на обложке. Этот журнал примечателен тем, что в нем публиковался иногда даже Маяковский, но, главным образом, он освещал деятельность свердловских литераторов.  В мае 1924 года в журнале появилось девять бажовских очерков «Из недавних уральских былей». Это были первые фрагменты будущего сборника «Уральские были», ставшего предвестником «Малахитовой шкатулки». Там Бажов выступал как бы в двух лицах: как повествователь и как мальчик, действующее лицо, появляющееся в некоторых рассказах. Сборник реалистических рассказов о дореволюционной жизни рабочих тепло приняли на Урале, но большой славы Бажову он не принёс.

     В 1929 году Павел Петрович отправил в журнал «Наши достижения» очерк «Потерянная полоса», в котором рассказывалась история выжившего из ума старика – кулака Михайлы, чья жена и невестка ушли в колхоз. Втайне от автора очерк отправили Максиму Горькому в Сорренто. Тот вернул текст обратно, добавив в свойственной ему манере несколько десятков правок карандашами разных цветов. Бажов был огорчён.

     В середине 30-х годов отдел Бажова в газете распустили. Он вернулся к партийной работе. В 1930 году Павел Петрович опубликовал свою первую и последнюю книгу о современных ему событиях – «Пять ступеней коллективизации». Тогда же была создана книга о крестьянском коммунистическом полке «Красные орлы» –   «Бойцы первого призыва».

     В 1934 году, когда создавался Союз советских писателей, Павел Петрович в него не вступил. Он считал, что не может называть себя писателем, так как не умеет сочинять стихи. Бажов восхищался Маяковским, хорошо знал Блока и других поэтов Серебряного века. Начитанность и хорошее чувство слова позволяли Бажову писать отличные рецензии. Бывало, он ругал литераторов. Под разгромными статьями подписывался как Чипонев – «читатель поневоле». Но вообще задачу литературной критики Бажов видел не в том, чтобы «добивать, а в том, чтобы поправлять».  

    В 1936 году Бажов поступил в Литературный институт на заочное отделение. В письме приёмной комиссии он назвал себя автором «продукции летописного порядка», которой он сам был свидетелем. И пояснил: «Настолько я всё-таки грамотен, чтобы сознавать свою литературную беспомощность, поэтому хотел бы систематизировать обрывки своих литзнаний по отделению прозы». К этому моменту Бажов уже выпустил несколько десятков книг разной тематики. Но к себе он всегда относился критически.

   На Первом съезде советских писателей в 1934 году Максим Горьким обратился с призывом к собравшимся: «Собирайте ваш фольклор, изучайте его!». В газетах стали появляться высказывания Маркса и Энгельса о сказках – оказалось, создатели марксизма читали сказки братьев Гримм, изучали героические саги. «Вот – удивление,  –  замечал Бажов. – А прежде всякая сказка была в загоне. Боялись, что с ней придёт демонология, близкая к поповщине».  Однако в 1930- х годах советской власти сказки стали необходимы. Мифы имперской России были разрушены, а на их месте за двадцать с лишним лет не появилось ничего нового. Больше того, началась индустриализация   –  старый заводской Урал разрушался, лишался идентичности. И надо было как-то скрасить этот процесс, «создать новую версию уральской истории, привлекательную, поддерживающую, такую, которая легко бы читалась и запоминалась людям», как считал Бажов. Он полагал, что надо сделать акцент на том, что раньше много освещалась деятельность хозяев рудников, а о рабочем люде никто не вспоминал. Так, в сказке «Шёлковая горка» Бажов подчёркивал: «Всякий, кому понадобится о заводской старине рассказать, непременно с нашего завода начинает. Случалось мне, читывал. Не одна книжка про это составлена. Одно плохо, всё больше про хозяев заводских Демидовых пишут. Ну, всё-таки не сами Демидовы руду искали, не сами плавили да до дела доводили. А ведь тут много зорких глаз да умелых рук требовалось. Немало и смекалки и выдумки приложено, чтоб демидовское железо на славу вышло и за границу поехало. Знаменитые, надо думать, мастера были. Да в запись не попали».

     Первый сказ Бажова «Девка Азовка» был опубликован в 1936 году. Но тут грянула гроза.  В 1937 году  Бажова по доносу обвинили в присвоении партийного стажа с 1917 года и исключили из партии. Сразу за этим уволили из редакции.  Выживать семье пришлось за счёт огорода и небольшой зарплаты свояченицы. Зато появилось время заниматься литературой: именно в этот период Павел Петрович начал писать сказы, восстанавливая в памяти истории деда Слышко. Правда, через год 27 января 1938 года  Бажова восстановили в партии, объявили строгий выговор, а стаж стали считать с 1918 года. К этому времени Бажов успел создать свои самые главные истории и понял, что нашёл свой жанр.

      В издательстве Бажову предложили собрать сказы в сборник и назвать его по основному произведению – «Малахитовая шкатулка».  Так и сделали. Оказалось в «шкатулку» потом будет очень удобно укладывать новые сказы. Первоначально в сборнике, вышедшем в 1939 году, было четырнадцать сказов. Книга очень понравилась читателям. Её полюбили на Урале и с удовольствием читали в Москве.

      Интересно,  но вначале книга не считалась детской. Критики отмечали, что язык Бажова довольно сложен, тексты – многозначительные, многоплановые. Ребёнку, мол, трудно осилить такой материал. Но образ рабочего, мастера, как главного героя – это была сильная идеологическая подоплёка, и она вытеснила недовольство тяжеловатым слогом писателя.  

      Иногда Бажов для разнообразия подписывал свои произведения  псевдонимом – Колдунков. В фольклоре его настоящая фамилия происходила от слова «бажить», то есть «колдовать». Так, Колдунковым Бажов подписал свою детскую книгу «Зелёная кобылка», которая вышла в 1940 году, сразу после «Малахитовой шкатулки». В прессе появилась рецензия, в которой автор горячо приветствовал «талантливого молодого писателя». Бажов прочёл рецензию и заметил, что насчёт талантливости судить не берётся, но «то, что молодой – точно. Первые шаги в детской литературе делаю»,  – заключил он.

       Бажов всегда подчёркивал, что сказы – это не сказки, потому что они вовсе не вымысел, в них всегда есть практическая подоплёка, связь с реальной жизнью. Фольклористы отмечают, что сказ определяется особым слогом, отличающимся от литературной нормы, в нём обязательно присутствие повествователя, который рассказывает историю разговорным языком.

      С самого начала Бажов отмечал, что его сказы «рассказаны» дедом Слышко – Василием Хмелининым из Полевского. Но всё-таки фольклорными эти сказы не являются. Сохранившиеся рукописи показывают, что писатель очень тщательно разрабатывал характеры персонажей, выверял их, искал убедительные языковые формы. Бажов поменял характер и самого Хмелинина – он добавил ему «пролетарского» самосознания, которого у заводского сторожа XIX века, конечно, не было, а в сказах Бажова оно выступает на первый план.

      Антропологические исследования, проведённые на Урале, доказали, что местные жители действительно знали о персонажах Бажова. Пожилые жители  Сысерти в 1981 году рассказывали, что их бабушки передавали им историю о Хозяйке Медной горы, а сами слышали её от своих бабушек. «Подобные сказы я слыхал, и не только от Хмелинина,  –  вспоминал Бажов. – Правда, воспроизведённые по памяти, притом почти через полвека, они, конечно, потеряли ценность фольклорного документа».

      С началом Великой Отечественной войны выдумка в сказах Бажова стала очевиднее – писатель старался создавать новые истории под военную повестку. Так, в его сказах появились уральские заводские немцы, о которых Хмелинин не упоминал.  После войны Бажов окончательно признал, что создаёт свои истории сам, а не записывает народные предания. Он даже перестал упоминать Хмелинина в более поздних изданиях.  Одним из последних сказов Бажова стала «Ионычева тропа»; он написал это произведение в 1949 году.

     В конце жизни Павел Петрович снова много занимался общественной работой. С 1940 года он возглавлял Свердловскую писательскую организацию. В 1946 году его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР от Свердловской области. Став депутатом, Бажов много ездил по своему округу. «В округ входят Полевской, Северский, Ревда, Дегтярка и другие  “сказовые места”,  –  писал он. – В ближайшие дни надо будет отправляться в Красноуфимск, а оттуда по районам, которых немало. Видимо, это должно дать какой-то творческий поворот. Чувствую, что всё это могло бы дать материал для новой книги, если бы не приближающиеся 67 лет».

      Павел Петрович чувствовал себя все хуже. В 1950 году ему поставили диагноз рак лёгких. Писатель скончался 3 декабря 1950 года в Кремлёвской больнице, но тело усопшего, перевезли на Урал и похоронили в Свердловске на Ивановском кладбище. Для выбора памятника был объявлен конкурс, в котором участвовал, в частности Эрнст Неизвестный. Его мать –  поэтессу Бэллу Дижур –  Бажов не дал исключить из Союза писателей.

       Ещё при жизни Бажова филологи начали всерьёз изучать его творчество, а публицисты писать статьи, посвящённые его жизненному пути. В настоящее время существует литературная премия П.П. Бажова, которую ежегодно вручает Екатеринбургское отделение Союза писателей России. Лауреатами, как правило, становятся уральские авторы. По произведениям Бажова сняты  один художественный фильм и четыре мультфильма, так что он с детства знаком каждому маленькому россиянину. Книга «Малахитовая шкатулка» многократно переиздавалась с разными иллюстрациями. К сожалению, сказы Бажова очень мало переводили на другие языки, так как бажовский слог трудно адаптировать.  Литературный труд Бажова был отмечен высокими наградами – в 1944 году он был награждён орденом Ленина,  в 1943 году получил Сталинскую премию II степени за сборник «Малахитовая шкатулка». Но самая большая награда писателя по собственному его признанию – это любовь миллионов его читателей. Даже исследователи фольклора отмечали, что люди на Урале, когда их просили рассказать местные сказки, частенько указывали на Бажова – мол, спросите Бажова, он лучше знает.

      В день похорон Павла Петровича проститься с ним пришёл почти весь Свердловск. И многие поклонники творчества съехались со всех концов Урала.

                                                               Санкт-Петербург

ПАВЕЛ БАЖОВ.

К 145-летию со дня рождения.

    Как часто первые впечатления детства остаются самыми яркими в нашей жизни и не блёкнут с годами. Помню потёртую библиотечную книжку с красавицей в зелёном платье и золотом кокошнике на обложке – сборник уральских сказов Павла Бажова «Малахитовая шкатулка». Мне было лет пять, ещё до школы. Читать сама я ещё не умела. Я часто болела ангиной, и бабушка, чтобы скрасить моё унылое лежание в постели, читала мне сказки – о Хозяйке Медной горы, Каменном цветке, Голубой змейке.

    На сборнике «Малахитовая шкатулка» выросло не одно поколение советских и российских детей. Многие думают, что все эти произведения – народные сказы, и Павел Петрович только записал их. На самом деле это не совсем так – Бажов основательно редактировал истории, услышанные в детстве. Всего Бажов написал 58 сказов, и все они приобрели большую популярность.

Павел Петрович Бажов родился 15 (27) января 1879 года в посёлке Сысертского завода, Екатеринбургского уезда, Пермской губернии в семье рабочего пудлинго-сварочного цеха. Изначально фамилия будущего писателя была Бажев. Позднее невнимательный писарь заменил «е» на «о»... Так и пошло.   

  Сысертский металлургический завод основали  в 1773 году, а до той поры в окрестностях будущего производства были лес и речка Сысерть, у которой казаки добывали железную руду и плавили её в малых печах.

     Бажов–старший отличался трудным характером. Любил выпить, подебоширить. Хозяева завода нередко наказывали его: по несколько месяцев не давали  работы. Семья в такое время жила на заработки матери, Августы Стефановны, занимавшейся рукоделием на дому, а Павла Петровича под опеку брала бабушка. От неё мальчик впервые услышал уральские мифы.

     В семь лет Бажова отдали в «циферную школу» при заводе. Учился Бажов прилежно, отличался хорошей памятью. Однажды он прочёл педагогу сборник стихов Некрасова наизусть. Педагог– Александр Осипович Машуков обратил внимание на талантливого мальчика и рассказал о нём краеведу Николаю Смородинцеву. Тот посоветовал отдать мальчика в Екатеринбургское духовное училище для продолжения образования, так как платить за гимназию семья не имела возможности. В духовном училище образование было качественное и сравнительно недорогое. А жить в Екатеринбурге Смородинцев предложил у себя. У Павла Петровича сложились с наставником прекрасные отношения. Позднее он называл Смородинцева своим «первым революционным учителем».

     Екатеринбургское духовное училище Бажов окончил с отличием и в 1893 году продолжил обучение в Пермской духовной семинарии. На лето он приезжал в родные места, на Сысерть. В небольшом городке Полевском он навещал своего троюродного деда Василия Алексеевича Хмелинина. В округе тот имел славу отличного рассказчика и знатока местного фольклора. Иногда Хмелинина звали «дедом Слышко», так как свои истории он всегда начинал с присказки «слышь-ко». События большинства дедовских сказов разворачивались вблизи Полевского – у Гумешевского медного рудника и горы Азов.  Истории дед рассказывал на разные лады. Заводским хозяевам он описывал Хозяйку медной горы, как не очень симпатичную фигуру. Мальчишкам, наоборот, так, что все они мечтали её когда-либо повстречать. Истории были яркими – Павел Бажов запомнил их на всю жизнь.

      В Пермской духовной семинарии Бажов впервые познакомился с трудами революционных классиков. На руках у семинаристов имелись труды народников и марксисткие тексты. Бажов прочитал работы Прудона, Чернышевского, Кропоткина, Маркса, Энгельса. В 1899 году Бажов окончил семинарию третьим по сумме баллов. Его отец к тому времени уже умер, мать болела, почти полностью потеряла зрение, так что деньги приходилось зарабатывать самостоятельно. Павел Петрович репетиторствовал, подрабатывал в местной газете, разгружал вагоны на станции. От поступления в Томский университет пришлось отказаться – денег на продолжение обучения не хватало. Уже в семинарии Бажов получил статус «неблагонадёжного» из-за периодических просрочек оплаты обучения. Оставалась возможность поступать в Киевскую духовную академию за государственный счёт,  то есть обязательно принимать сан. Но этого Бажов не хотел. Не имея иного выбора, он вернулся преподавателем в родное Екатеринбургское духовное училище и вступил в учительский профсоюз.

       В 1906 году Павел Бажов начал преподавать алгебру, русский и церковнославянский языки в Екатеринбургском епархиальном женском училище. Девушкам очень нравился молодой и улыбчивый преподаватель. У епархиалок была традиция – на литературных вечерах они прикалывали любимым учителям атласные ленточки на пиджаки. У Павла Петровича никогда не оставалось свободного места.

      Одной из выпускниц, Валентине Иваницкой, Бажов сделал предложение сразу после выпускного бала. Это произошло в 1911 году. Девушке исполнилось 19 лет, а учителю – 32 года. Вместе они прожили сорок лет. В семье родилось семеро детей. Трое умерли в младенчестве.

      В 1914 году, накануне Первой мировой войны, началось строительство дома в Екатеринбурге, где сейчас располагается музей Бажова. Из-за болезни матери Павел Петрович с семьёй переехали в Камышлов – ближе к родителям Валентины. Призыву на фронт Бажов не подлежал.  К тому времени в семье уже было трое детей, и учителя нужны были в тылу. Бажов преподавал в духовном училище Камышлова. Во время летних каникул он путешествовал по Уралу, собирал фольклор. Правда, все его записи того времени, как он признавался сам, погибли во время  Гражданской войны.

       Всё это время Павел Петрович не прекращал заниматься политической деятельностью. Сначала он был членом партии эсеров, затем примкнул к большевикам. В 1917 году после Февральской революции Бажова избрали председателем исполкома Камышловского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, а потом – городским главой. Вокруг него стали группироваться все местные большевики.  

      С началом Гражданской войны Бажов отправился добровольцем в Красную Армию, где редактировал газету «Окопная правда» и под псевдонимом Деревенский публиковал статьи в районной газете «Известия».

      В конце 1918 года, отступая к Перми, Павел Петрович попал в плен к колчаковцам, но через пять дней бежал и вступил в партизанский отряд. Под фамилией Бахеев вёл подпольную деятельность в районе Усть-Каменогорска Семипалатинской губернии.  Там, в районе Казахстана, Бажов оказался одним из двадцати коммунистов. Ему приходилось руководить отрядами продразвёрстки, он не раз был членом выездной сессии губревтрибунала. Вспоминая о своей деятельности в 1917–1920 годах, Бажов записал в дневнике: «Это была наиболее трудная, напряжённая и самая эффективная полоса моей партийной работы».

      Весной 1921 года Бажов вернулся на Урал. Он приехал в Камышлов, где начал редактировать газету «Красный путь» и сотрудничать с новым краеведческим музеем, записывая частушки и песни. В 1923 году обком партии вызвал Павла Петровича в Екатеринбург – работать селькором в «Уральской областной крестьянской газете».  Бажов всегда называл себя « советским журналистом первого призыва». Написание текстов никогда не было для него рядовой задачей, он считал журналистику партработой. В газете Бажов занимался крестьянскими письмами, и подходил к этому очень серьёзно.

     За год в редакцию газеты приходило «44 пуда писем» (720 кг). Каждое надо было прочесть, отредактировать и, по возможности, опубликовать. Иногда Бажову так и писали: «Товарищ редактор! Будьте добры, поместите в газетку куда-нибудь на уголок…».   Однако не все в деревнях были грамотными, а проблемы копились. Потому Бажов частенько ездил по населённым пунктам сам, записывал, что волнует людей. Так, 10 мая 1929 года Павел Петрович опубликовал в «Крестьянской газете» заметку «Тезисы северного делегата» о выступлении некоего Зенцова, ханта по национальности. Писать делегат не умел, свои тезисы он нарисовал, а выступил так: «У нас надо построить школу. В магазине нет рыболовных снастей. Плохо дело с охотничьими ружьями. Если будут снабжать лесом, мы построим себе избы и перейдём с кочевого житья на оседлое».

     Под впечатлением от крестьянских рассказов Бажов начал заниматься литературой. Он писал повести и отсылал их в журнал «Товарищ Терентий», названный в честь рабочего, изображение которого печатали на обложке. Этот журнал примечателен тем, что в нем публиковался иногда даже Маяковский, но, главным образом, он освещал деятельность свердловских литераторов.  В мае 1924 года в журнале появилось девять бажовских очерков «Из недавних уральских былей». Это были первые фрагменты будущего сборника «Уральские были», ставшего предвестником «Малахитовой шкатулки». Там Бажов выступал как бы в двух лицах: как повествователь и как мальчик, действующее лицо, появляющееся в некоторых рассказах. Сборник реалистических рассказов о дореволюционной жизни рабочих тепло приняли на Урале, но большой славы Бажову он не принёс.

     В 1929 году Павел Петрович отправил в журнал «Наши достижения» очерк «Потерянная полоса», в котором рассказывалась история выжившего из ума старика – кулака Михайлы, чья жена и невестка ушли в колхоз. Втайне от автора очерк отправили Максиму Горькому в Сорренто. Тот вернул текст обратно, добавив в свойственной ему манере несколько десятков правок карандашами разных цветов. Бажов был огорчён.

     В середине 30-х годов отдел Бажова в газете распустили. Он вернулся к партийной работе. В 1930 году Павел Петрович опубликовал свою первую и последнюю книгу о современных ему событиях – «Пять ступеней коллективизации». Тогда же была создана книга о крестьянском коммунистическом полке «Красные орлы» –   «Бойцы первого призыва».

     В 1934 году, когда создавался Союз советских писателей, Павел Петрович в него не вступил. Он считал, что не может называть себя писателем, так как не умеет сочинять стихи. Бажов восхищался Маяковским, хорошо знал Блока и других поэтов Серебряного века. Начитанность и хорошее чувство слова позволяли Бажову писать отличные рецензии. Бывало, он ругал литераторов. Под разгромными статьями подписывался как Чипонев – «читатель поневоле». Но вообще задачу литературной критики Бажов видел не в том, чтобы «добивать, а в том, чтобы поправлять».  

    В 1936 году Бажов поступил в Литературный институт на заочное отделение. В письме приёмной комиссии он назвал себя автором «продукции летописного порядка», которой он сам был свидетелем. И пояснил: «Настолько я всё-таки грамотен, чтобы сознавать свою литературную беспомощность, поэтому хотел бы систематизировать обрывки своих литзнаний по отделению прозы». К этому моменту Бажов уже выпустил несколько десятков книг разной тематики. Но к себе он всегда относился критически.

   На Первом съезде советских писателей в 1934 году Максим Горьким обратился с призывом к собравшимся: «Собирайте ваш фольклор, изучайте его!». В газетах стали появляться высказывания Маркса и Энгельса о сказках – оказалось, создатели марксизма читали сказки братьев Гримм, изучали героические саги. «Вот – удивление,  –  замечал Бажов. – А прежде всякая сказка была в загоне. Боялись, что с ней придёт демонология, близкая к поповщине».  Однако в 1930- х годах советской власти сказки стали необходимы. Мифы имперской России были разрушены, а на их месте за двадцать с лишним лет не появилось ничего нового. Больше того, началась индустриализация   –  старый заводской Урал разрушался, лишался идентичности. И надо было как-то скрасить этот процесс, «создать новую версию уральской истории, привлекательную, поддерживающую, такую, которая легко бы читалась и запоминалась людям», как считал Бажов. Он полагал, что надо сделать акцент на том, что раньше много освещалась деятельность хозяев рудников, а о рабочем люде никто не вспоминал. Так, в сказке «Шёлковая горка» Бажов подчёркивал: «Всякий, кому понадобится о заводской старине рассказать, непременно с нашего завода начинает. Случалось мне, читывал. Не одна книжка про это составлена. Одно плохо, всё больше про хозяев заводских Демидовых пишут. Ну, всё-таки не сами Демидовы руду искали, не сами плавили да до дела доводили. А ведь тут много зорких глаз да умелых рук требовалось. Немало и смекалки и выдумки приложено, чтоб демидовское железо на славу вышло и за границу поехало. Знаменитые, надо думать, мастера были. Да в запись не попали».

     Первый сказ Бажова «Девка Азовка» был опубликован в 1936 году. Но тут грянула гроза.  В 1937 году  Бажова по доносу обвинили в присвоении партийного стажа с 1917 года и исключили из партии. Сразу за этим уволили из редакции.  Выживать семье пришлось за счёт огорода и небольшой зарплаты свояченицы. Зато появилось время заниматься литературой: именно в этот период Павел Петрович начал писать сказы, восстанавливая в памяти истории деда Слышко. Правда, через год 27 января 1938 года  Бажова восстановили в партии, объявили строгий выговор, а стаж стали считать с 1918 года. К этому времени Бажов успел создать свои самые главные истории и понял, что нашёл свой жанр.

      В издательстве Бажову предложили собрать сказы в сборник и назвать его по основному произведению – «Малахитовая шкатулка».  Так и сделали. Оказалось в «шкатулку» потом будет очень удобно укладывать новые сказы. Первоначально в сборнике, вышедшем в 1939 году, было четырнадцать сказов. Книга очень понравилась читателям. Её полюбили на Урале и с удовольствием читали в Москве.

      Интересно,  но вначале книга не считалась детской. Критики отмечали, что язык Бажова довольно сложен, тексты – многозначительные, многоплановые. Ребёнку, мол, трудно осилить такой материал. Но образ рабочего, мастера, как главного героя – это была сильная идеологическая подоплёка, и она вытеснила недовольство тяжеловатым слогом писателя.  

      Иногда Бажов для разнообразия подписывал свои произведения  псевдонимом – Колдунков. В фольклоре его настоящая фамилия происходила от слова «бажить», то есть «колдовать». Так, Колдунковым Бажов подписал свою детскую книгу «Зелёная кобылка», которая вышла в 1940 году, сразу после «Малахитовой шкатулки». В прессе появилась рецензия, в которой автор горячо приветствовал «талантливого молодого писателя». Бажов прочёл рецензию и заметил, что насчёт талантливости судить не берётся, но «то, что молодой – точно. Первые шаги в детской литературе делаю»,  – заключил он.

       Бажов всегда подчёркивал, что сказы – это не сказки, потому что они вовсе не вымысел, в них всегда есть практическая подоплёка, связь с реальной жизнью. Фольклористы отмечают, что сказ определяется особым слогом, отличающимся от литературной нормы, в нём обязательно присутствие повествователя, который рассказывает историю разговорным языком.

      С самого начала Бажов отмечал, что его сказы «рассказаны» дедом Слышко – Василием Хмелининым из Полевского. Но всё-таки фольклорными эти сказы не являются. Сохранившиеся рукописи показывают, что писатель очень тщательно разрабатывал характеры персонажей, выверял их, искал убедительные языковые формы. Бажов поменял характер и самого Хмелинина – он добавил ему «пролетарского» самосознания, которого у заводского сторожа XIX века, конечно, не было, а в сказах Бажова оно выступает на первый план.

      Антропологические исследования, проведённые на Урале, доказали, что местные жители действительно знали о персонажах Бажова. Пожилые жители  Сысерти в 1981 году рассказывали, что их бабушки передавали им историю о Хозяйке Медной горы, а сами слышали её от своих бабушек. «Подобные сказы я слыхал, и не только от Хмелинина,  –  вспоминал Бажов. – Правда, воспроизведённые по памяти, притом почти через полвека, они, конечно, потеряли ценность фольклорного документа».

      С началом Великой Отечественной войны выдумка в сказах Бажова стала очевиднее – писатель старался создавать новые истории под военную повестку. Так, в его сказах появились уральские заводские немцы, о которых Хмелинин не упоминал.  После войны Бажов окончательно признал, что создаёт свои истории сам, а не записывает народные предания. Он даже перестал упоминать Хмелинина в более поздних изданиях.  Одним из последних сказов Бажова стала «Ионычева тропа»; он написал это произведение в 1949 году.

     В конце жизни Павел Петрович снова много занимался общественной работой. С 1940 года он возглавлял Свердловскую писательскую организацию. В 1946 году его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР от Свердловской области. Став депутатом, Бажов много ездил по своему округу. «В округ входят Полевской, Северский, Ревда, Дегтярка и другие  “сказовые места”,  –  писал он. – В ближайшие дни надо будет отправляться в Красноуфимск, а оттуда по районам, которых немало. Видимо, это должно дать какой-то творческий поворот. Чувствую, что всё это могло бы дать материал для новой книги, если бы не приближающиеся 67 лет».

      Павел Петрович чувствовал себя все хуже. В 1950 году ему поставили диагноз рак лёгких. Писатель скончался 3 декабря 1950 года в Кремлёвской больнице, но тело усопшего, перевезли на Урал и похоронили в Свердловске на Ивановском кладбище. Для выбора памятника был объявлен конкурс, в котором участвовал, в частности Эрнст Неизвестный. Его мать –  поэтессу Бэллу Дижур –  Бажов не дал исключить из Союза писателей.

       Ещё при жизни Бажова филологи начали всерьёз изучать его творчество, а публицисты писать статьи, посвящённые его жизненному пути. В настоящее время существует литературная премия П.П. Бажова, которую ежегодно вручает Екатеринбургское отделение Союза писателей России. Лауреатами, как правило, становятся уральские авторы. По произведениям Бажова сняты  один художественный фильм и четыре мультфильма, так что он с детства знаком каждому маленькому россиянину. Книга «Малахитовая шкатулка» многократно переиздавалась с разными иллюстрациями. К сожалению, сказы Бажова очень мало переводили на другие языки, так как бажовский слог трудно адаптировать.  Литературный труд Бажова был отмечен высокими наградами – в 1944 году он был награждён орденом Ленина,  в 1943 году получил Сталинскую премию II степени за сборник «Малахитовая шкатулка». Но самая большая награда писателя по собственному его признанию – это любовь миллионов его читателей. Даже исследователи фольклора отмечали, что люди на Урале, когда их просили рассказать местные сказки, частенько указывали на Бажова – мол, спросите Бажова, он лучше знает.

      В день похорон Павла Петровича проститься с ним пришёл почти весь Свердловск. И многие поклонники творчества съехались со всех концов Урала.

                                                               Санкт-Петербург