Александр Проханов «ЦДЛ. Оплавленный янтарь», М., «Вече», 2021

В Доме книги бросилась в глаза аббревиатура «ЦДЛ». О! Центральный дом литераторов.  Мемуарная проза? «Проза нового века». В этой серии в издательстве «Вече» вышла новая книга Александра Проханова. Да ещё и стихи, вопреки прозаической серии. Покупаю, и начинаю со стихов.

         Моих несбывшихся молений,                                                                                  

         Как  дым остывших очагов.                                                                          

         Гора обугленных поленьев                                                                            

        В кострах  ликующих врагов.                                                                                

        Слеза последнего мгновенья.                                                                                    

        Расстрел при утренней луне.                                                                                   

        Цветы и звери, и каменья –                                                                            

        Все будут плакать обо мне. 

Что касается несбывшихся молений, то автору это, конечно, виднее, чем читателю.  А вот с друзьями у лирического героя этого стихотворения, заключающего книгу «ЦДЛ» вкупе со стихами  «Оплавленного янтаря», похоже, не всё обстоит благополучно.  Пророчествуя, он считает, что оплакивать его будут «все», но эти «все» –  только представители природы: цветы, камни, звери. К счастью, не все пророчества  в романах Александра Андреевича сбываются, да и хотелось бы, чтобы его врагам    ещё долгое время  не пришлось бы ликовать. «Врагов имеет в мире всяк, / Но от друзей спаси нас, боже!», как утверждал в уже далёком прошлом незабвенный Александр Сергеевич. Но об этом позже. А  вот процитированные выше строки стихотворения Александра Проханова вполне можно было бы взять в качестве эпиграфа к роману «ЦДЛ».                                                                  

Это действительно роман, и в чётком соответствии с жанром через все страницы проходит  любовная линия.  Главный герой романа  Виктор Ильич Куравлёв сорокалетний писатель, только что издавший первую книгу  и отмечавший это событие в Центральном доме литераторов (ЦДЛ), вдруг видит у барной стойки случайную посетительницу, которая казалась юной и беззащитной, чужой, которая «…не знала, что секунду назад её выхватили из очереди и перенесли в глубину чужой души  (Куравлёва , естественно – Т.Л.)» (с.32). Какое восхитительное начало романа, зарождение будущей страсти и, увы!  банальное развитие любви Куравлёва со Светланой, как пела когда-то Далида:  «C'est l'histoire d'un amour, Éternel et banal[1]». Вечной любви не оказалось, а банальной… Впрочем,  не без отличий. По сюжету романа журналиста Куравлёва направляют в Афганистан,  в ту самую часть, где он не только впервые видит смерть, но (и кто бы подумал иначе ?) встречается с майором Пожарским,  с надеждой ожидающим  конца войны – мужем Светланы, в свою очередь настолько утомлённой длительной разлукой с мужем, что даже хотела с ним развестись. Не буду пересказывать развитие этого романа в романе:  женщины одним залпом, не отрываясь, прочитают откровения большого мастера в описании  женской красоты, любви, страсти, чувств смущения и неловкости в некоторых эпизодах Куравлёва, ошеломления, сомнения  и его  нерешительности   в других с надеждой, что всё как-нибудь образуется.  Феминистки с  нескрываемым сарказмом пробегут взглядом по этим страницам, мужчины прочитают сначала с  завистью, затем с разочарованием…

Как всегда у Проханова, яркий образный насыщенный метафорами стиль на фоне тонких психологических переживаний. Блестяще! Но… встреча в Кандагаре  Куравлёва с майором Пожарским мне показалась уж слишком маловероятной, но  только ли жанр романа потребовал её:  «Куравлёв почти не удивился встрече. Предчувствовал и боялся её ещё в Москве. Вероятность этой встречи была ничтожна. И всё-таки Куравлёв знал, что она состоится, что существует загадочная воля, задумавшая эту встречу, завязавшая двух мужчин и женщину в мучительный узел» (стр.143). Так всё-таки  это факт из жизни Куравлёва или автора, вспомнившего события своей молодости?

Пора вернуться в ЦДЛ, где перед читателями будут сменяться яркие  картины калейдоскопа  писателей, критиков, директора ЦДЛ, официанток Дубового зала, бара.  Александр Проханов часто в своих романах некоторых персонажей называет собственными именами, другим даёт имена и фамилии чуть-чуть отличающиеся от известных деятелей, которые легко узнаваемы,  третьим  присваивает ФИО, ничего общего не имеющего с действительными, но награждает своего героя или героиню чертами, характерными для прототипа, так что «посвящённые» многих узнают без сомнения, а порой и самих себя.  

Творческая биография Куравлёва весьма близка к  биографии самого автора. С выходом первого романа Виктора Куравлёва поздравляет Юрий Трифонов, писатель, написавший предисловие к первому роману Александра Проханова «Иду в путь мой» в 1971 году.  После  возвращения из командировки в Афганистан Куравлёва принимает и председатель Союза писателей СССР Г.М. Марков – он назван своим именем, и секретарь ЦК КПСС – Зумянин, без сомнения это М.В. Зимянин, в 1970-е годы куратор советской культуры. После очерков о войне в Афганистане и Александр Андреевич был  не только принят Марковым, но и в Союз писателей СССР.

В романе интересен эпизод приглашения Куравлёва на юбилей к Михаилу Шолохову в составе представительной делегации во главе с Зумяниным, Марковым (стр. 172 – 182 романа).  Это действительно мемуарный   эпизод биографии самого Александра Андреевича, который он описал в мемуарной статье «Вещий скворец», опубликованной  в газете «Завтра», №23, 10 июня 2020 года. Цитирую.  «…у Шолохова было обыкновение: он направлял личные приглашения на свой день рождения. И на этот раз он тоже прислал личные приглашения — трём писателям. Прислал приглашение Егору Исаеву, прислал приглашение близкому по духу фронтовику Михаилу Николаевичу Алексееву. И третье приглашение он прислал мне — писателю, которого никогда не видел. Он просто прочитал мои репортажи в "Литературной газете" и прислал приглашение: он хотел видеть на своём юбилее молодого писателя, который побывал на фронте. (…)        И в этот момент я вдруг подумал, что вся эта громада государственных людей преклоняет свои колени. Они преклоняются перед этим маленьким хрупким человеком, который являлся государственным писателем. Шолохов тогда был олицетворением государства, был могущественнее всех этих людей. Он своими книгами, своей долгой прожитой жизнью создал великую государственную советскую культуру. И я понял, что значит быть человеком, писателем, который оказался вровень с государством, или даже выше его, потому что государственные деятели возносились и сменялись, падали, а он оставался и с каждым годом становился всё значительнее и значительнее. (…)                                                                                                     

  После этого торжества нам не хотелось расходиться, расставаться. Мы вышли за околицу Вешенской — там, кажется, была сосновая роща, развели костёр. Сидели у этого костра, озарённые пламенем, продолжали здравицы в честь Шолохова. Мир нам казался величественным и прекрасным, потому что он был осенён шолоховским именем.  А потом, когда кончился Советский Союз, и Шолохова уже не было в живых, многие из тех, кто сидел у этого костра, оказались предателями и изменниками: они изменили Шолохову, изменили стране, они изменили этому костру, они изменили всем нам».

         Но от  блестящей публицистики А.А. Проханова (сразу вспомнилась его  незабываемая книга « За оградой Рублёвки») вернёмся в ЦДЛ, где коллеги В.И. Куравлёва празднуют выход его романа «Небесные подворотни». Кто же эти коллеги? Антон Макавин – «породистый крепкий уралец, в кого чуть капнула азиатская кровь, подарила ему широкие скулы и узкие степные глаза. Он писал небольшие рассказы  и повести о современном человеке…» (стр. 7). Не боясь ошибиться, узнаю В.С. Маканина, уральца, выпускника Литературного института им. Горького, представителя поколения «сорокалетних». Узнаваем и Пётр Лишустин – «низкорослый с синими колкими глазками, с золотистой бородкой, – маленький красивый помор, –  писавший свои романы  о староверах…» (стр. 7).  Вряд ли может вызвать сомнения и  прообраз критикессы: в романе  Наталья Петрова: «нервная, худая с козьим лицом, по которому пробегал нервный тик, была неравнодушна к Куравлёву» (стр. 9) и далее: «Уходя из “пёстрого зала” (со Светланой –Т.Л.) Куравлёв заметил, как зло провожает его Наталья Петрова. Её козье с большими ноздрями лицо потемнело от негодования. Она ненавидела Куравлёва» (с. 32-33).  Это, как мне кажется, Наталья Иванова (в девичестве Наталья Аронова[2]), подтверждением чего является  и упоминание в дальнейшем тексте её семейной связи с писателем Нилиным.

 Не касаясь альковных связей героев романа Макавина и Петровой или администратора  ЦДЛ, хотя в романе А. Проханова есть и такие страницы, отмечу только, как достоверно чётко передана обстановка и дух ЦДЛ того времени, о которых я могу судить преимущественно по воспоминаниям писателей.  В романе один из главных персонажей  всемогущий  «серый кардинал», пребывающий в районе «Аэропорта» (писательские дачи в Переделкино),  по имени Андрей Моисеевич Радковский  и его доверенное лицо Марк Святогоров, который действовал по принципу – ты мне, я тебе, –  так представлял последствия встречи Куравлёва с Радковским: «… это очень серьёзно. Если хочешь, тебя второй раз принимают в Союз писателей. Только в высшую лигу. На тебе поставят знак качества, и тебя станут принимать в высших литературных кругах, в том числе и заграничных»  (стр. 65).

Андрей Моисеевич изложил молодому талантливому писателю свои взгляды на будущую литературу: «Русские писатели не могут потчевать нас рассказами о том, как растут овсы или как прекрасен обряд венчания. Мы должны заглядывать в наше социальное будущее. Трифонов не заглядывает в будущее, но будущее стремительно приближается. У этого будущего должны быть свои исследователи, свои летописцы. Близятся великие столкновения, великие схватки. Литература будет в них участвовать»  (стр. 74).И будущее не заставило себя ждать.

Здесь нужно отметить ещё один общий штрих в биографиях Виктора Куравлёва  и Александра Проханова: и автор, и его герой  после публикации очерков по итогам командировки в Афганистан стали «нерукопожатными» для большинства писателей из круга ЦДЛ, включая пресловутую Наталью Петрову, разразившуюся разгромной статьёй в «Литературной газете» о романе Куравлёва. Место Куравлёва в свите Андрея Моисеевича и в последующих заграничных вояжах и прочих престижных президиумах занимает Антон Макавин, восхваляемый упомянутой критикессой. «Знак качества», обещанный Куравлёву, был отдан его коллеге и по сюжету романа другу.

Вторая часть «ЦДЛ»  – это уже чисто мемуарная, я бы сказала, документалистика из жизни самого Александра Проханова, которого награждают титулом «соловья Генерального штаба». В ней идёт речь о его газете «День», о взаимоотношениях с членами ЦК КПСС, о трагических событиях 1990-х годов. Кстати, ростки «социальной литературы», заложенные серым кардиналом у «Аэропорта», дали дружную поросль в душах либеральных  писателей ЦДЛ. Показательна встреча Куравлёва  во время событий 1993 года  с  «убегающим» Макавиным, который  говорит ему: « Русский народ предатель. Сначала предал царя. Потом предал Сталина. Предал Хрущёва и Брежнева. Сегодня предал Горбачёва. А завтра предаст Ельцина. Ненавижу Русский народ! (…)                                                      

       Раз в сто лет Россия разрушает себя дотла, а затем заново строит себя на костях. Дурная бесконечность. Россия – медуза, которая пульсирует между трёх океанов, не давая  покоя ни себе, ни другим. (…)           

    Ненавижу! Уеду!» (стр. 338-340). 

            Куравлёв  остаётся, не сдаётся,  он борется.                                                                         

           Не так давно М. Горбачёв, всё ещё не почивший в бозе,   в одном из интервью сказал, что мы, то есть народ России, никогда не узнаем всей  правды о событиях тех лет. Александр Проханов, в отличие от Горбачёва, рассказывает правду в том объёме, которую он знал лично. И это очень интересно, и за это ему спасибо.  Предсказанные Андреем Моисеевичем бои продолжаются и в литературе, и в политической жизни России: серые кардиналы и ныне  не уходят со сцены жизни России.  В политической литературе часто высказывается точка зрения, что вся так называемая перестройка была борьбой между КПСС и КГБ. Кто победитель, не знаю. А вот проигравший – это однозначно русский народ.                                            

Вновь возвращаюсь  к книге «ЦДЛ . Оплавленный янтарь»:

                   Я был солдат. Я жизнь провёл в сраженьях.                                                

                  Моих утрат не взвесить на весах.                                                                   

                  Я потерпел земное пораженье,                                                                          

                   Но одержал победу в небесах. (Стр. 378).                                            

         Да, Александр Андреевич, Ваш дух не сломлен, как, хочу надеяться, и дух русского народа. И ещё один катрен:

                     Я позабыт. Моё истёрлось имя                                                                   

                     В глухой молве легенд и небылиц.                                                                     

                    Я в том краю, куда промчался мимо                                                        

                     Степной табун небесных кобылиц. (Стр. 380).                                 

           Нет, Александр Андреевич, Вы не правы.  Вашему имени забвение не грозит, Вы навечно вписаны в золотую книгу русской литературы. Ждём новых книг романов, стихов и публицистики.

Санкт-Петербург                                        20 июня 2021 г.